Экс-президент Армении Серж Саргсян в интервью ArmNews подробно рассказал о переговорах по карабахскому урегулированию, о Казанском документе и плане Лаврова.
Он подчеркнул, что Казанский документ предполагал статус Карабаха вне Азербайджана. По его словам армянская сторона получила бы гарантированное международным сообществом обещание о том, что окончательный статус Нагорного Карабаха должен определяться свободным волеизъявлением народа Нагорного Карабаха, которое имеет обязательную юридическую силу и ничем не ограничивается.
«Это позволило бы нам очень спокойно пройти решение проблемы, да, посредством компромиссов. Кроме этого, мы получали промежуточный статус Нагорного Карабаха, который и президент Азербайджана, и сопредседатели характеризовали как «сегодняшняя реальность плюс». При этом промежуточном статусе Нагорный Карабах получал 7 гарантий безопасности, первой из которых было следующее: что безопасность Нагорного Карабаха обеспечивают силы самообороны НКР, что Республика Армения официально является гарантом безопасности Нагорного Карабаха, что избрание исполнительных и законодательных органов НКР признаётся международным сообществом, что судебная система в Нагорном Карабахе считается, так сказать, признанной международным сообществом, участие миротворцев и т. д», — сказал он.
Также, по его словам, НК получал право становиться членом тех международных структур, для которых независимость не является обязательным условием. «И до дня независимости Нагорного Карабаха, до дня референдума, мы имели под нашим контролем Лачинский и Кельбаджарский районы», — сказал Саргсян, подчеркнув, что речь не шла ни о сухопутной границе, ни о коридоре и предполагалось возвращение 5 районов.
«В смысле Карвачара, там была определенная взаимосвязь. Не хочу вдаваться в подробности, потому что это в первую очередь для специалистов, а не для широкой публики. Избирались четыре комитета, один из этих комитетов занимался референдумом, другой занимался эвакуацией нашего населения, армянского населения из Лачина, приходом азербайджанцев, но он никогда не передавался под контроль Азербайджана, и они были взаимосвязаны. По мере того, как продвигалась идея референдума, ближе подходил его день, параллельно решалась и эта проблема», — сказал Саргсян.
Он также сказал, что вернувшиеся азербайджанцы не принимали бы участия в референдуме, отметив, что в документе «очень четко было сформулировано, кто должен был участвовать в референдуме». По словам Саргсяна, повестка референдума ничем не ограничивалась, другими словами, это означало, что власти НКР должны были решить, по какой повестке дня будет проходить референдум.
Серж Саргсян отметил, что в связи с его позицией по данному документу имели место манипуляции. «Манипулируют сторонники подхода «ни пяди», потому что они невнимательно слушали, когда я говорил, что максимализм нас уничтожит, когда я говорил, что случайно так не сделайте, чтобы мы однажды собрались в Ереване и начали петь «Степанакерт-Степанакерт»», — заявил он.
Экс-президент рассказал, что после отказа Азербайджана от подписания Казанского документа, он в ходе состоявшейся в 2014 году на фоне напряженности на линии соприкосновения встречи с главой одной из стран-сопредседателей изложил свое видение урегулирования проблемы.
«И я прямо сказал следующее. На мой взгляд, у проблемы может быть два решения: одно – окончательное, а одно, — так сказать, половинчатое решение. Я представляю себе окончательное решение следующим образом: Азербайджан принимает, что Нагорный Карабах независим, признает факт независимости Нагорного Карабаха. В этом случае я возвращаюсь в Ереван и заверяю своих товарищей по команде, что в этом случае мы обязаны вернуть Азербайджану 7 районов, которые составляли пояс безопасности, за исключением коридора, образующего сухопутную границу с Арменией, который должен быть не таким, как сегодня, 2,5 километровым, а достаточным коридором для безопасного сообщения с Нагорным Карабахом. Затем я еду в Нагорный Карабах, убеждаю своих боевых товарищей, руководство НК, что это верное решение. И когда я получаю согласие в обоих местах, мы постепенно начинаем обнародовать эту идею. Я не гарантирую, что смогу реализовать эту идею», — сказал экс-президент.
В тоже время он подчеркнул, что готов был «взвалить на себя это бремя, потому что убежден, что это правильное решение». Саргсян также изложил второй вариант урегулирования, согласно которому, Азербайджан признает, что окончательный статус Нагорного Карабаха должен быть определен народом Нагорного Карабаха без каких-либо временных ограничений.
«Но должно быть так: Азербайджан должен это принять, международное сообщество должно это подтвердить. В таком случае я, опять же, возвращаюсь в Армению, убеждаю своих товарищей по команде, что в случае такого решения или половинчатого решения мы обязаны вернуть пять районов Азербайджану, чтобы иметь промежуточный статус Нагорного Карабаха, а об этом промежуточном статусе я сказал. Потом, тот же процесс — Нагорный Карабах, боевые товарищи, карабахские власти», — рассказал экс-президент.
Он подчеркнул, что «весь смысл этого варианта заключался в том, что срок возвращения Азербайджану Лачина и Карвачара был очень тесно связан с проведением референдума о независимости Нагорного Карабаха».
По словам Саргсяна, оба варианта просто вытекали из Мадридских принципов, Казанского документа, и не случайно, что и министр иностранных дел России, и сопредседатели, и представитель РФ в Минской группе Попов всегда заявляли, вплоть до этого последнего заявления, что любой вариант в той или иной мере соответствует Мадридским принципам Казанского документа.
Третий президент Армении также рассказал и о «плане Лаврова».
«Прежде всего, я должен сказать, что документа Лаврова как такового не было. Что называется документом Лаврова? Второй вариант, о котором я говорил, то есть модифицированный вариант Мадридских принципов — Казанский документ Лавров предложил от имени сопредседателей, и никогда не было такого, скажем, переговорного процесса, в котором кто-либо из сопредседателей отдельно предлагал бы свои идеи. Это всегда было согласовано. Это то, о чем я сказал. И то, что называется документом Лаврова и Казанским документом», — сказал Саргсян.
Он отметил, что Казанский документ был единственным, по крайней мере, до 2018 года, ставшим рабочим документом.