В эксклюзивном интервью программе «Говорим о главном» социальный предприниматель, соинициатор движения The Future Armenian Рубен Варданян рассказал о помощи Арцаху, инициативе The Future Armenian, представил своё видение относительно экономического развития Армении, разблокирования коммуникацией, а также раскрыл секрет вдохновения, помогающего ему создавать новые интересные проекты.
Корреспондент Armenia Today начал беседу с перефразированного фрагмента книги «Поток.Психология оптимального переживания», на его взгляд, характеризующего Варданяна и его единомышленников, а также его проекты: «Каждый его проект — эта новая ступень, новая, еще неизведанная реальность», в которой им двигает дух первооткрывательства».
– Расскажите, как вы черпаете вдохновение и что помогает Рубену Варданяну достигать столь сильного уровня самодисциплины и концентрации для того, чтобы осваивать новое, то новое, что обязательно связано со всеобщим благом и созиданием?
– Сразу такой сложный и многослойный вопрос. Чтобы жить в потоке, надо любить то, что делаешь. Это очень просто. И второе, внутри нужно постоянно иметь желание учиться и, третье, жить не одним днем, а горизонтом на 15-20 лет вперед, понимая, как то, что делаешь сегодня, помогает тому видению, которое ты видишь в плане развития страны или себя. Наверное, три основные опорные точки – это любить то, что делаешь, постоянно саморазвиваться и жить длинным горизонтом.
– То есть, пытаться смотреть в будущее?
– Да, пытаться смотреть в будущее и привести его к сегодняшнему дню. То есть, если я вижу будущее таким, то что я должен сделать сегодня, чтобы будущее стало более реалистичным, так как никто про будущее не знает, оно непредсказуемо и многие спрашивают, как можно планировать на 15-20 лет вперед? Я говорю, что они правы, ведь мы видим, как пандемия все поменяла в одночасье, но это не мешает, тем не менее, понимать ключевые тренды. Это очень важно.
– Недавно вы анонсировали, что отныне средства из фонда гуманитарной премии «Аврора» будут направляться на оказание срочной гуманитарной помощи, и, в первую очередь, на решение актуальных гуманитарных проблем Арцаха. Расскажите, как восприняли такой подход другие соучредители фонда, особенно иностранцы?
– Это не совсем правильная информация, я бы хотел разъяснить. Во-первых, мы уже до этого помогали – более 2 млн. долларов было направлено на поддержку народа Арцаха после войны. У нас есть отдельное направление в фонде и это продолжение того, что мы делаем. Оно называется Ararat Challenge. Многие люди небольшими суммами, мы с Нубаром более крупными суммами, помогали и помогаем Арцаху, и это не мешает основной программе «Авроры».
Что мы изменили в этом году? Мы вдруг поняли, что «Аврора», выбирая через очень сложный процесс лауреата и предоставляя ему право направить полученную сумму на фонды, занимающиеся благотворительной деятельностью, практически никак не связана с текущими событиями, происходящими в мире. Мы посчитали, что война в Арцахе была примером того, что нам надо как-то привязать то, что делают люди с тем, что происходит в мире. Эта идея обсуждалась в отборочном комитете, который счел правильным рекомендовать лауреату направить до половины суммы тем странам или народам, которые пострадали в момент получения премии. В этом смысле надо просто понимать, что этот миллион долларов, который получает лауреат, он направляет на три организации, которые больше всего его вдохновили. Мы просто попросили рассмотреть возможность направлять часть суммы в те места, где сейчас произошли катастрофические события. В этом смысле Арцах – это первое место, где в 2020 году произошли события, которые серьезно изменили уклад жизни, и для многих людей это стало трагедией. Арцах стал таким первым примером, но каждый год данные средства будут направляться в другие места. То есть сумма денег, которую получает лауреат, не каждый год будет направляться в Арцах. В «Авроре» существуют и продолжаются программы для Арцаха, их более 85, и будем продолжать, это дополнительные суммы денег, которые направляем мы с Нубаром Афеяном и другими нашими друзьями, большим количеством людей, которые присоединились к Ararat Challenge.
– Интересно, а как данная инициатива коррелируется с одной из целей проекта The Future Armenian относительно необходимости гарантировать физическую безопасность Арцаха и определить его правовой статус?
– Это один из ключевых вопросов, стоящих перед всем армянским народом. Мы считаем очень важным, чтобы на эту тему были созданы закрытые и открытые группы, которые проработали бы все возможные механизмы. Мне кажется, здесь очень важно взаимодействие, как официальных лиц, так и представителей Диаспоры и народа в целом, чтобы понимать, как и за счет каких механизмов удастся обеспечить те решения, которые мы считаем правильными и справедливыми для народа Арцаха. В первую очередь – это возможность признания права на самоопределение у народа, который подвергается или может подвергнуться полному уничтожению.
– В настоящее время одним из ключевых вопросов внешнеполитической повестки Армении является проблема разблокирования коммуникацией в регионе. В экономическом плане, какие плюсы и минусы разблокирования для Армении можно выделить?
– Я не специалист в этой области, и не хотел бы делать каких-то голословных выводов, но глубоко убежден, что любое такое решение требует серьезного и вдумчивого анализа, причем не только со стороны правительства, но и представителей бизнеса, а также народа, который будет пользоваться или не пользоваться всеми этими возможностями. Потому что невозможна просто транспортная артерия без наполнения ее потоками бизнеса, поставок, экспорта или импорта, без понимания, какими там будут тарифы, какие будут механизмы безопасности, как будет обеспечиваться прозрачность того, что там происходит. Это важные и серьезные вопросы, поэтому открытие транспортных коммуникаций — это не цель, а инструмент для того, чтобы сделать экономику Армении сильной. Надо понять, за счет открытия транспортных коммуникаций, какие отрасли больше всего выиграют, а какие отрасли не выиграют, поскольку в условиях блокады они выигрывали раньше, так как было больше ограничений. Как произойдет изменение товаропотоков, есть ли у нас достаточный товаропоток, который загрузит эту транспортную коммуникацию, что мы хотим предложить нашим предпринимателям, чтобы они могли действительно этим воспользовались и получили выгоду, больше платить налогов в бюджет и, исходя из этого, получить больше возможностей помочь социально необеспеченным людям?
Это серьезные вопросы, мне кажется, что есть много политического и эмоционального вокруг этой темы, но не было сделано правильного представления и обсуждения глубинного экономического анализа, если он был сделан, а я надеюсь, что он был проведен правительством. Поэтому, чтобы ответить на ваш вопрос насчет плюсов и минусов открытия коммуникаций, мне кажется, самое главное, надо сделать свою домашнюю работу, серьезно и глубоко проанализировать много аспектов, которые возникают в связи с этой темой.
– Недавно состоялось мероприятие «От Армении-2021 к Армении-2041», где вы с Нубаром Афеяном представили аналитический отчет о перспективах Армении и армянского народа. Какие основные сценарии развития Армении и вокруг нее прослеживаются в настоящее время?
– Там не было сценарного представления. Мне кажется, что здесь тоже есть очень важное упражнение, которое надо делать, объединив очень разных людей с разными взглядами. Главное у нас есть три вопроса – безопасности, процветания и идентичности, которые стоят перед любым, а не только армянским народом. Вопрос, как найти тот баланс, который позволит с минимальными потерями обеспечить то, что наиболее важно.
На сегодняшний день все опросы показывают, что безопасность является вызовом номер один, который волнует граждан Армении. И не только физическая безопасность, у границы стоят войска, а безопасность в более широком смысле – сегодня, через пять или десять лет. Какая у нас должна быть армия, какие союзники, как у нас должна быть выстроена инфраструктура в тылу, как у нас готово население участвовать в собственной безопасности? Есть также безопасность экологическая, здоровье нации. Это все вопросы вокруг безопасности.
У нас не так много сценариев, они понятны. Мы можем стать частью большого политического образования, более интегрироваться в Евразийском союзе, но теоретически можем стать и частью Европейского союза.
Если мы сохраняем свою независимость, то у нас стоит вопрос какими ресурсами и кто обеспечивает безопасность? Мы сами или у нас есть союзники, которые обеспечивают нашу безопасность, и на каких условиях она обеспечивается? Если мы идем по этому сценарию, то понятно, что есть возможность большего или меньшего обеспечения безопасности, учитывая большую или меньшую миграцию из Армении. Скажем, безопасность меньшего количества людей будет легче обеспечивать, если стоит другая армия, например, нашего союзника. Если мы хотим развивать собственную страну и люди приезжали бы сюда, то мы сами должны участвовать.
Безопасность очень важный вопрос, который требует действительно очень серьезных вложений, в первую очередь финансовых. Но, кроме финансовых вложений, необходимо очень умное руководство, создание профессиональной армии, но кроме нее должна быть создана армия, в которой будут участвовать и призывники. Должны быть и добровольческие отряды. В любом случае, вопрос безопасности ключевой и от него будут отталкиваться любые наши сценарии.
А по поводу процветания и идентичности есть два важнейших вопроса. Я часто привожу пример Японии. Эта страна проиграла в ходе Второй мировой войны, американские войска находятся на ее территории. У Японии есть запрет на наличие военного бюджета и существуют очень жесткие ограничения в этом плане, которые им позволили вложить большие деньги, в том числе для развития собственной экономики и сохранить свою идентичность. Япония одна из самых мононациональных стран в мире – из 123 млн. жителей, только 3 млн. иностранцев. Это пример того, как одна из крупнейших экономик мира, не имеет собственной безопасности, которая обеспечивается союзником, но имеет процветание и идентичность. Этот пример нельзя напрямую сравнивать с Арменией, но, тем не менее, это пример того, как можно работать.
Есть также не всеми признанная Абхазия, безопасность проживающих там людей обеспечивается, в том числе российскими войсками. Там сохраняется идентичность за счет того, что там, практически, нет иностранцев, но там и нет большого развития.
Можно другие примеры приводить – удачные и менее удачные, но главное нам самим понять, а что же мы хотим. Очень важен осознанный выбор, понимание, что не бывает того, что ты получаешь только плюсы и не имеешь минусов. Любая модель имеет свои вызовы, свои сложности и элементы, которые не всем будут нравиться.
– Какие первоочередные шаги необходимы для вывода страны из кризиса, в первую очередь в экономическом плане, а также для повышения инвестиционной привлекательности Армении?
– В первую очередь, надо определиться, какую Армению мы строим, потому что внутренний рынок Армении очень маленький, мы это понимаем и все это видят и знают.
Для того, чтобы сделать Армению процветающей, необходимо сделать очень серьезные инвестиции. Инвестиции просто так не приходят, они приходят в страну, где есть гарантия закона, уверенность в завтрашнем дне, компетентное правительство, понятные и прозрачные, функционирующие, а не просто декларированные на бумаге законы, где есть хорошая и качественная инфраструктура в сфере образования и здравоохранения, где существует удобное транспортное, авиационное сообщение.
Это комплексный подход. Если мы видим Армению как процветающую и экономическую развитую страну, то нам необходимо понять, в каких отраслях мы хотим быть лидерами, где у нас есть конкурентное преимущество. Это большая и серьезная работа, и, что очень важно, она должна быть проделана совместно государственным аппаратом и частным бизнесом. Потому что, к сожалению, очень часто люди, приходящие во власть, вдруг ощущают в себе возможности и права, что они знают все, что нужно сделать для всех. Это не так, этого никто не знает.
Надо, мне кажется, выстраивать постоянный рабочий диалог, потому что очень важно понимать, а что хочет армянский бизнес, как он может развиваться, может ли он быть конкурентен, если завтра откроются границы, сможет ли он конкурировать с соседями или с европейскими или российскими копаниями. Это очень непростая вещь, потому что в Армении достаточно низкая норма прибыли, объемы небольшие и возможность конкурировать с большими корпорациями – это всегда проблема во всем мире. Большие корпорации приходят и легко скупают все и вся, и это не всегда вызывает, скажем так, большой восторг у местного населения.
– Одной из наиболее острых проблем в Армении остается иммиграция. Как остановить данный процесс, а также сделать более действенным и практическим сотрудничество между Арменией и Диаспорой?
– Это большая тема, потому что под словом Диаспора мы понимаем очень разные группы людей, выехавших из Армении, не родившихся в Армении, говорящих или не говорящих на армянском, активно связанных или не связанных с Арменией. Мне кажется здесь ключевой вопрос, который стоит для сегодняшней армянской власти – это какой мы видим миграционную политику.
Миграция на самом деле состоит из трех элементов – миграция из деревень в город, миграция из страны и в страну. Ее регулирование — это очень серьезный и непростой процесс. Ключевое — это предсказуемость, стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Потому что родители сами готовы остаться и жить в стране, даже не видя большой перспективы, но они не хотят, чтоб их дети не имели возможности добиться успеха, поэтому очень большой процент людей, которые эмигрируют из страны, считают, что для детей нет будущего.
Поэтому нужно показать, какую страну мы строим, как она будет построена, иметь уверенность, что это будет сделано, что это общее решение элиты, несмотря на то, будет меняться или не меняться власть. Есть очень хороший пример Южной Кореи. Там было много президентов, разные партии с разными взглядами, но все понимали, что образование это ключевой вызов и, несмотря на политические процессы, они продолжали инвестировать в образование. Очень важно, что элита в целом должна решить что мы должны обеспечить людям, живущим в Армении, с тем, чтобы они точно не хотели бы уехать, видели свое будущее здесь, и более того вкладывали бы в Армению. И это непростой вопрос.
– В рамках инициативы The Future Armenian заявлены достаточно амбициозные задачи, связанные с развитием Армении, реализация которых, вероятно, предполагает наличие определенных властных рычагов. Означает ли это, что вы и ваши единомышленники в перспективе можете войти на политическое поле Армении для реализации этих инициатив? Также рассматривается ли вами возможность какого-либо взаимодействия с действующими и будущими властями Армении?
– С первого дня создания этой инициативы, с декабря прошлого года, как только закончилась война, мы находимся в диалоге с действующей властью, мы проинформировали об этом проекте оппозиционные партии, сказав, что мы считаем это очень важным общенациональным разговором, который надо иметь. Поэтому здесь невозможно по-другому, кроме как взаимодействие всех ключевых акторов будущего Армении. Власть в данной ситуации является очень важным доминирующим игроком в этом процессе. Поэтому мы продолжаем информировать о том, что мы делаем, все это публично, прозрачно и открыто. У нас нет никакого желания делать все это самим, более того, мы это считаем невозможным.
Что касается политической деятельности, то считаю, что то, что мы делаем – это и есть общественное движение, оно в широком смысле и есть политическая деятельность, потому что в данном случае мы говорим об активной общественной позиции. Все наши соинициаторы также занимаются своим бизнесом, они посчитали важным и принципиальным на это тратить время, силы, выступать. В этом смысле, конечно, мы вовлечены в этот процесс, так как для нас небезразлично будущее нашей страны, нашего народа и нашей нации.