Российский политолог, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН, доктор исторических наук Александр Крылов в интервью корреспонденту Armenia Today прокомментировал заявление, принятое по итогам сочинской встречи лидеров РФ, Армении и Азербайджана, его возможную роль в деле прекращения агрессивных действий Баку, а также возможность сотрудничества между Россией и Западом в вопросе урегулирования конфликта.
— Как Вы оцениваете заявление, принятое по итогам встречи лидеров РФ, Армении и Азербайджана, и результаты переговоров в Сочи в целом?
— Я бы разделил оценку встречи и ее результаты. То есть, сам факт встречи в таком формате в Сочи – это сугубо положительное явление. По крайней мере, диалог продолжается, а когда он продолжается, меньше вероятность каких-то военных сценариев обострения ситуации.
Что касается результатов, то на пресс-конференции президент России Владимир Путин сказал, что значительную часть итогового документа стороны договорились не представлять публике, потому что это может вызвать острую реакцию общества, причем и в Азербайджане, и в Армении. И это будет мешать дальнейшему продвижению переговорного процесса. И то, что пока остается за скобками и недоступно для широкой публики, говорит о том, что сохраняется масса проблем. Наиболее острые – это вопрос о границе и статус Нагорного Карабаха. Каким образом это будет решаться — покажет дальнейший переговорный процесс.
— С чем связано, на ваш взгляд, отсутствие в тексте заявления упоминания проблемы Нагорного Карабаха?
— Именно поэтому и не было упоминания. Российская позиция известна – она состоит в том, что вопрос статуса Карабаха пока не рассматривается, он оставляется на будущие времена, когда ситуация будет более спокойной, когда стороны пройдут большую часть урегулирования, общества не будут настолько враждебны друг к другу, как в современной ситуации и тогда сама проблема статуса может потерять остроту. Понятно, что это неблизкая перспектива. Но в позиции Запада, который высказывает пожелание армянскому руководству подписать мирный договор с Азербайджаном до конца этого года, о статусе Нагорного Карабаха нет ни слова.
Кстати, там нет ни слова о российском военном присутствии и о российских миротворцах, что подразумевает, что подписание при западном посредничестве предполагает смену внешнеполитического вектора Армении и уход из региона российских военных и миротворцев.
Здесь вот два подхода, которые качественно отличаются и дают разные перспективы региону. По-моему, очевидно, что западная перспектива чревата большими потрясениями. Российская перспектива – неблизкая, но она хотя бы дает какую-то перспективу урегулирования, улучшение ситуации в далекой перспективе. Конечно, хотелось бы уже завтра получить стабильный, процветающий регион, где все проблемы будут решены, но так, к сожалению, не получается. Так что как минимум — это избежать новых военных потрясений, ну а в идеальном варианте, в не таком далеком будущем, не в 23 столетии, а гораздо раньше, в регионе наступит стабильная и спокойная ситуация, и он пойдет по пути развития, а не конфронтации.
— Будет ли принятие заявления способствовать прекращению агрессивных действий со стороны Баку?
— Будет, потому что уже само то, что заявление принято, оно предполагает достижение определенных договоренностей, в том числе подчеркивалось в комментариях, что стороны договорились воздерживаться от применения силы. Вместе с тем ожидать, что Азербайджан откажется от своей стратегии вряд ли приходится.
Во время «Примаковских чтений», которые прошли в Ереване, как раз прозвучало определение этой политики – «политика салями». То есть, это постепенное отрезание от большого куска маленьких. Мы видим, что два года Азербайджан проводит эту политику. Я думаю, рассчитывать на то, что он прекратит проведение этой политики, благодаря только вот этому соглашению, вряд ли приходится.
Поэтому здесь мы будем смотреть дальше, будем надеяться, что достижение каких-то договоренностей в Сочи позволит российскому и армянскому руководству найти какие-то адекватные способы предотвращения новых такого рода столкновений на границе.
— Президент РФ сообщил по итогам переговоров, что некоторые вопросы не вошли в предварительно подготовленный текст заявления. О каких вопросах, на ваш взгляд, шла речь?
— Вопрос статуса Нагорного Карабаха и вопрос границы. В вопросе границы — как ее проводить и по каким картам. Известно, что Армения здесь видит для себя более справедливые и определенные карты. Россия предлагает проводить границы по картам Генштаба, которые зафиксировали границу на момент распада СССР. У Азербайджана своя версия. Кстати, там много разных версий. Я бы обратил внимание на то, что сейчас стал активно продвигаться лозунг «Западного Азербайджана», который представляет собой территорию всей Армении.
С другой стороны, в сентябре в Турции было создано руководство представительства «Севано-Зангезурской турецкой республики». Тоже интересное развитие – азербайджанский проект освоения территории современной Армении вступает в противоречие с турецким проектом. Это то, что в переговорном процессе называется запросная позиция, когда стороны ставят максимальную позицию, а потом начинают уступать.
Они выдвигают такие позиции, которые максимальны, то есть они претендуют на всю территорию Армении, но потом уже гораздо легче договариваться по спорным вариантам. Кстати, у Азербайджана большие достижения в плане приграничного разграничения с Россией (они подвинули границу на нескольких участках) и с Грузией. Тут у них есть определенный опыт, когда эта политика заранее большого запроса позволяет получать более скромные, но, тем не менее, реальные результаты.
— Как будут в дальнейшем сосуществовать западная и российская площадки урегулирования конфликта?
— Сейчас ситуация такого острого конфликта с коллективным Западом, что какое-то сотрудничество даже на армянском направлении крайне затруднительно. Минская группа ОБСЕ тем и отличалась, что Франция, США и Россия имели общий интерес в зоне конфликта и по отношению к Армении, и по отношению к Азербайджану.
Сейчас ситуация другая. Западная позиция состоит в том, чтобы вытеснить Россию из региона. А российская позиция состоит в следующем – нам надо, чтобы регион, приграничный к Российской Федерации, не представлял собой угрозу, в том числе в виде дестабилизации, анархии в масштабах всего региона. Мы заинтересованы в стабильности.
Западные игроки не всегда заинтересованы в стабильности. Для них, может быть, пылающие границы России на всем постсоветском пространстве были бы выгодны на этом этапе истории, когда у нас такой острый конфликт. Поэтому здесь не приходится предполагать, что в ближайшее время ситуация изменится до разрешения украинского конфликта.
Поэтому здесь у Армении есть выбор. Понимаю, что для определенной части общества западная повестка более привлекательна, может быть там перспективы, которые обещаются — вступление в число истинно демократических стран, в НАТО, Европейский союз. В свое время грузинам все это обещалось и вызывало большой энтузиазм. Здесь это тоже может вызвать энтузиазм, но насколько реальны такие надежды, предстоит оценить армянскому обществу, которому придется делать выбор, что лучше, что выгоднее — западная модель урегулирования или то, что предлагает Россия. Выбор очень трудный и на этой развилке важно четко определить свои приоритеты.
