Премьер-министр Армении Никол Пашинян опубликовал статью под заголовком «Истоки 44-дневной войны», в которой подробно перечислил ранее озвученные им тезисы относительно хода переговорного процесса и факторов, приведших ко Второй Арцахской войне.
«Основная часть общества, наверное, задается следующим вопросом: почему произошла 44-дневная война и почему ее невозможно было избежать? Самый прямой ответ на этот вопрос можно сформулировать так: созрел момент, когда в Карабахском вопросе должно было произойти какое-нибудь событие. На чем основано такое утверждение?» — задается вопросом премьер.
Рассказав о Казанском процессе по урегулированию конфликта и об отказе президента Азербайджана подписать казанский документ, Пашинян подчеркивает, что Азербайджан хотел большего, чем возвращения 7 районов. «Не подписав казанский документ, Ильхам Алиев дал ответ на этот вопрос: исключение какого-либо статуса Карабаха вне состава Азербайджана. Это еще в 2011 году. После этого аппетит Азербайджана разыгрался еще больше, о чем свидетельствует и беспрецедентная эскалация с 2013 года ситуации на линии соприкосновения и на армяно-азербайджанской границе», — пишет премьер.
Он отмечает, что напряженность на границе усилилась в 2014 и 2015 годах, и это произошло в «благоприятных» геополитических условиях. «Отношения между Россией и Западом обостряются из-за событий в Сирии и на Украине, и Россия оказывается под санкциями. И если до этого основной горячей точкой для России был Южный Кавказ, то с 2015 года такими точками становятся также Крым, Донбасс и Сирия. Во всех этих направлениях ответственность России растет, и сколь бы она ни была сверхдержавой, ее возможности не безграничны.
Азербайджан пользуется этой возможностью и начинает громче заявлять о своих намерениях решить карабахский конфликт военным путем. В этих условиях Россия оказывается в довольно сложной ситуации, осознавая необходимость пересмотра прежних инструментов сохранения стабильности на Южном Кавказе», — говорится в статье.
По словам премьера, в 2013 году появляются и в 2015 году окончательно формируются уже хорошо известные сегодня российские предложения, которые предусматривают возвращение 7 районов Азербайджану по формуле 5+2, возвращение беженцев и размещение российских миротворцев. Пакет предложений никак не затрагивает вопрос статуса Нагорного Карабаха, подчеркивает Пашинян.
«Эти предложения представляются армянской стороне в январе 2016 года. Армянская сторона отвергает их, и в апреле 2016 года происходит четырехдневная Апрельская война. Спустя несколько месяцев после этого события Серж Саргсян публично говорит об оружии 80-х годов, а спустя полтора года публично признает, что Армения была готова отдать эти 7 районов в 2011 году, однако Азербайджан захотел большего.
Формально переговорный процесс после 2016 года продолжается на основе Мадридских принципов или их конфигурации, но есть российские предложения, они существуют и их присутствие ощущается повсюду, по крайней мере, в той логике, что к 2018 году передача 7 районов является основной, если не единственной, темой переговорного процесса», — пишет глава правительства.
Он отмечает, что сопредседательство Минской группы ОБСЕ также пришло к тому, что вопрос статуса Арцаха является предметом обсуждений ровно настолько, насколько это приемлемо для Азербайджана. Все сопредседатели смирились с этой мыслью, и российские предложения по сути стали считаться предложениями сопредседателей. Масла в огонь подливает и Турция, руки которой стали длиннее после провала футбольной дипломатии, и она считает передачу 7 районов единственной предпосылкой для стабильности в регионе, говорится в статье.
«Баку, в свою очередь, продолжает заявлять, что никакой статус Нагорного Карабаха вне состава Азербайджана не может обсуждаться, и после появления российских предложений ужесточает свою позицию: на данном этапе статус Карабаха не может обсуждаться. Пусть следующие поколения займутся этой проблемой. В этой ситуации мы, по сути, унаследовали переговорный процесс по вопросу Нагорного Карабаха», — пишет Пашинян.
По его словам, перед его правительством в таких условиях стоял простой выбор: вписаться в описанную выше логику и перейти к процессу передачи территорий, что условно называлось «предметными переговорами», или попытаться изменить логику переговоров.
«Наши действия с 2018 года были направлены на решение именно этой задачи, и этот процесс достиг своего апогея 12 марта 2019 года на совместном заседании Советов безопасности Армении и Арцаха в Степанакерте, где я выступил с программной речью, согласованной с властями Арцаха.
Тезисы этого выступления были следующие: вопрос об участии представителей Арцаха в переговорном процессе должен быть в нашей повестке дня; Мадридские принципы должны иметь единую интерпретацию, потому что Азербайджан интерпретировал их по-своему, Армения — по-своему, что делало процесс неэффективным; общества нужно подготовить к миру и любое решению карабахской проблемы должно быть приемлемо для народа Армении, народа Арцаха и народа Азербайджана. Предлагаемая повестка дня, однако, была отнюдь не предусловием для продолжения переговорного процесса, а выражением наших идей о том, как сделать его эффективным», — пишет Никол Пашинян.
Он подчеркивает, что целью всего этого было вывести переговорный процесс из рамок примитивной логики передачи территорий.
«И вот здесь и случился сбой, ибо оказалось, что тронувшийся в 2016 году поезд остановить невозможно. Многие сейчас говорят, что поезд можно было остановить пророссийскими шагами и пророссийской политикой, и якобы наше правительство сделало прямо противоположное. Однако действительность совершенно иная, и те, кто так говорит, не замечают такого поворотного момента, как принятое правительством Армении в 2019 году решение об отправке саперов и врачей в Сирию», — говорится в статье.
«Это, конечно, принципиальный вопрос, насколько разумно было пытаться противостоять «тронувшемуся» и набирающему скорость «поезду». В противном случае пришлось бы сдать территории и не получить взамен ничего. Сейчас, конечно, можно сказать, что это было бы лучше, чем то, что у нас есть сейчас, по крайней мере, мы бы спасли тысячи жизней. Но это ретроспективно. Ретроспективно можно сказать, что то же самое можно было сделать в 1997, 2004, 2011 и, наконец, в 2016 году. Да, можно было бы сделать и в 2020 году. Однако какими аргументами мы бы убедили самих себя? Что мы проиграем войну? Этот аргумент, конечно, был», — отмечает премьер.
Пашинян подчеркивает, что июльские бои 2020 года существенно повлияли на оценку ситуации. Он признает, что масштабы боевых действий были очень малы по сравнению с последующей войной, но в июльских боях участвовали элитные азербайджанские подразделения, израильские беспилотники, и армянская армия не только противостояла, но и на поле боя, в ходе боев у нее не было потерь, потери были в тылу.
«Июльские бои, конечно, сыграли и негативную роль — в том смысле, что Азербайджан, поняв, что в одиночку ему не добиться военного успеха, решил привлечь Турцию и сирийских наемников. Это был решающий момент, когда мы должны были принять решение об односторонних уступках. Еще до июльских событий постоянно ожесточавшаяся азербайджанская риторика не оставляла иного выхода», — говорится в статье.
Пашинян подчеркивает также, что ненависть к армянам, безоговорочное признание Карабаха азербайджанским, непрекращающаяся пропаганда силового решения конфликта достигли своего апогея. По его словам, по сути, Азербайджан не вступал в переговоры, явно показывая, что целью переговоров для него остается передача территорий без предварительных условий.
«Если бы мы сказали, что согласны, конечно, война была бы предотвращена. Мы могли бы остановить войну в таких условиях, о которых я объявил в первый день войны на специальном заседании, созванном в Национальном собрании по случаю объявления военного положения. Но такой вариант был неприемлем не только для меня, в те дни я не слышал ни одного мнения, что надо было поступить именно так», — подчеркивает премьер.
По его словам, информация, которой он располагал, заключалась в том, что деэскалация ситуации или прекращение войны невозможно без катастрофических последствий для Арцаха и Армении. «И, следовательно, было принято решение бороться против этих катастрофических последствий. В результате мы получили более катастрофические последствия? Возможно.
Однако о возможных масштабах той, другой катастрофы мы знаем только теоретически. Сейчас мы не знаем, какой была бы та, другая катастрофа на практике, точно так же, как тогда мы не знали практических параметров этой катастрофы», — говорится в статье.
Премьер также отвечает на обвинения в том, что своими заявлениями он лишил Азербайджан всякой надежды на достижение результата путем переговоров, что сделало войну неизбежной. «Значит, получается, что весь смысл и цель переговорного процесса, который люди вели на протяжении 20 лет, заключались в том, чтобы дать Азербайджану надежду на то, что он сможет достичь посредством переговоров того, чего он хочет достичь посредством войны.
Вот это я и говорю. Я говорю, что целью переговоров на протяжении 20 лет было вселить надежду в Азербайджан, и я фактически стал тем, кто разочаровал Азербайджан на фоне сложившихся ранее надежд. Чем и когда закончилась бы стратегия вселения надежды в Азербайджан? Мы внушали Азербайджану надежду, а он закупал оружие, одновременно регистрируя в различных международных инстанциях «международный дискурс» о разрешении нагорно-карабахского конфликта в рамках своей территориальной целостности», — подчеркивает Никол Пашинян.